Молодой поселок для молодых душой
От Маны до Майны
… Вера Требчук (ныне Жемчужникова) приехала на место будущего поселка гидростроителей в 1972 году – сразу после окончания Нижнетагильского горно-металлургический техникума, где изучала маркшейдерское дело. По направлению 18-летняя девчонка попала в Москву в Гидроспецстрой, а уже оттуда ее определили в поселок Майна на строительство Саяно-Шушенской ГЭС.
- Нас шесть человек из техникума было: кто во Владивосток поехал, кто на КамАЗ, а я сюда, - рассказывает Вера Семеновна. – Мне направление дали, сижу в Москве, выходит парень, кому-то рассказывает, что приехал из Черемушек, где Саяно-Шушенскую ГЭС строят. Я: «Ой, расскажите, что там?» - «Девять домов, одна дорога и тупик». – «Мамочка, родная! А природа?» – «От Абакана до Означенного степь, потом горы…».
Еду – правда, степь да степь кругом, только вдалеке горы замаячили. А я люблю горы, мне это так нравится! Ближе подъехали - красота! И с тех самых пор я никогда не жалела ни минуточки, что приехала сюда. Может, так просто на мой характер легло...
Но это потом, а сначала-то я из Москвы прилетела в Красноярске, наладилась на жэдэ-вокзал – за билетами (мне сказали в Москве, что до места можно добраться на поезде). Показываю путевку: «поселок Майна». Мне говорят: что-то мы не знаем такого, может, Мана? Всучили мне билет на Ману, а мужчина сзади военный стоит, говорит: «Что-то вам не туда билет дали. Вам надо на Абакан, потом дальше…»
Господи! Что делать? Обратно билет не берут, мужчина этот билет через военную кассу сдал. Поменяла, в общем, и с горем пополам приехала я в нужное место. А приехала, как сейчас помню, с 6 на 7 августа, пятница, вечер, никто не работает, деваться некуда, в гостинице «Борус» в Майна мест нет. Водитель смотрит на меня: и куда, мол? - Не знаю. - Ладно, говорит, поедем, у нас тут шофера ночуют у бабки, пристроим тебя.
Перебилась как-то до понедельника, пришла на строительство, меня устроили в геодезию, сначала рабочим третьего разряда была, потом инженером стала. До 1974 проработала, а там в декрет ушла, через год вернулась и устроилась уже в УМР (управление механизированных работ).
На счету у Веры Жумчужниковой левая и правая врезки плотины, все дороги, которые вели к ГЭС, водобойный колодец, первый куб бетона – эти вехи пройдены с ее участием.
- Перекрытие, помню, ходили смотреть. Народу!.. Где пешком, где на машинах добирались – были у нас в геодезии такие страшные, «четвертаки». Сгрузимся, висим по бокам – поехали!.. И камазисты у нас соревновались, кто больше в кабину набьет народу...
В УМР, куда наша героиня пришла в 75-м, работы хватало: дороги, отсыпки, перемычки… Трудились в любую погоду. А зимы стояли тогда лютые - с нынешними не сравнить. Конечно, получали и тулупы и валенки, закутывались так, что глаза одни с заиндевевшими ресницами торчат, - а все равно мерзли, вспоминает Вера Жемчужникова.
- Вот, допустим, сизинскую дорогу – плотины же Майнской не было – мы сыпали. Нас на этом берегу на катер загружали и перевозили. Бросят на целый день, потом забирают. Там собаки, холодно, колышки не забиваются, инструмент замерзает, ничего не видно, камни эти таскаешь… Работали насмерть, что называется. Причем девчонки в основном – их у нас много было.
Но все рабочие тяготы меркли по сравнению с чудесной атмосферой, царившей в зарождающемся поселке: атмосферой, напитанной молодой кипучей энергией и энтузиазмом.
-Ой, ну молодые же! – улыбается Вера Семеновна. - Конечно, красотища! Молодые, радостные. Сколько тогда приезжало студентов – лето же, эти студотряды без конца к нам прибывали... Там, где сейчас первый и восьмой дома, у нас построили площадку танцевальную: настил деревянный, - так танцы каждый день устраивали.
Естественно, кругом были общежития: в седьмом доме, в первом доме последние подъезды. Шестой, пятый еще строились, второй тоже. А первый, девятый, седьмой и восьмой уже стояли. Еще у КПД, рядом с трамвайным депо, где автобаза, домишки были, народ там жил.
Дворца культуры никакого тогда не существовало еще, кучковались где придется. Там, где сейчас столовая трамвайного депо, построили молодежный кинозал «Тайга»: кино привозили, вечера устраивали, Новый 1973 год там, помню, встречали. Вообще все традиционные праздники: Новый год, Осенний бал, 8 Марта – все это молодежь наша обязательно отмечала, дружно и весело. И мне не попадалось плохих людей, время прекрасное было! Да и сейчас у нас в Черемушках хорошо – красота такая, чего бы и не жить?
Черемушкинский характер
- Я, помню, в первый день, как приехала сюда, сразу на реку побежала,- рассказывает Вера Жемчужникова. - Остановка автобусная как раз была тут, за 12-м домом. Пришла на берег – а там лодок! У всех, кто здесь жил, лодки имелись. Подходит какой-то мужчина, видит, что я с таким восторгом на Енисей смотрю, говорит: давайте я вас прокачу. Он меня до Пойлова довез - столько счастья было! Река – красавица такая! Купалась даже в августе тогда - вода градусов восемнадцать, теплая. А потом меня этот мужчина еще угостил хариусом копченым. Я такой рыбы никогда не едала раньше, а тут он мне несколько штук дал, я ее как следует распробовала.
Такие добрососедские отношения, считает Вера Жемчужникова, сохраняются в поселке до сих пор, люди здесь с удовольствием встречаются, общаются. И в других городах своих, черемушкинских, всегда узнают, даже если не знакомы близко.
Да и характер у черемушкинцев какой-то свой, особенный.
- После трагических дней 2009 года, - вспоминает еще один старожил поселка Валентин Дороговцев, - много паники было. В газетах, на телевидении столько версий придумывалось, столько страшилок. У нас же в Черемушках даже никогда не возникало ни сомнений, ни страхов, что все рухнет или еще что. Мы знали, что за этой плотиной мы как за каменной стеной.
-Я, кстати, в тот день, 17 августа 2009-го, в числе других убегала от воды, - говорит Вера Жемчужникова. - Мы же геодезия, работали в лаборатории гидротехнических сооружений, каждый день наблюдали плотину. В то утро только подъехали, время - десять минут девятого, нас на трамвайчике подвезли, мы в раздевалку зашли, сумки поставили – сирена завыла. Никто ничего не понял – может, какие-то учения? Девчонки дверь в коридор открыли, а там вода уже все заливает. Ухнуло – а что, никто не понял. Как закричали: «Вода!», мы – хорошо, невысоко, - выпрыгнули из окошка, а напротив, у связистов, компьютеры уже плыли. И вода следом.
Мне страшно, но я на бегу лихорадочно соображаю: плотину-то не прорвало точно, это мы даже в тот момент понимали, - но что тогда? Выбежали, смотрим: на месте второго агрегата вода хлещет выше здания ГЭС – водовод, что ли, прорвало? Мы же не асы в этих вопросах.
Пока добежали до машин, до трамвая… Дальше-то отъехали – увидели, что вода перестала прибывать, тогда немного успокоились вроде. А народ-то бежал. И в Саяногорске, и в Абакане – чем дальше от ГЭС, тем больше бежали.
Что плотину не прорвет, это мы точно знали – мы же все замеры сами делаем, каждый день за ее состоянием следим. Мощное, надежное сооружение само по себе. Конечно, тогда, 17 августа, страшно было, но скорее от неизвестности.
- В этот день, - делится воспоминаниями о событиях пятилетней давности Валентин Дороговцев, - супруга моя, Людмила Алексеевна, фельдшер «скорой помощи», как раз дежурила. У них там телевизор, радио нечасто включают, так жена рассказывает: «Смотрю, люди бегут - и в гору все. Разговор тревожный, я только и поняла, что произошла авария на ГЭС. Но на службу-то надо идти…».
Я хочу вам сказать, что команда «скорой помощи» нигде не была упомянута, это несправедливо. Из них никто: ни водители, ни врачи, ни фельдшера, - не покинули рабочие места, принимали со станции пострадавших. Перед ними надо шляпу снять, они свой долг исполнили сполна...
Ностальгия и трели дроздов
Но, к счастью, жизнь не стоит на месте, и Черемушки продолжают меняться - к лучшему, убеждены наши герои.
- Мне кажется, - признается Вера Семеновна, - у нас очень чисто, уютно и по-доброму. У меня мама приехала три года назад из Тагила. Там этих пьянчужек, забулдыг - море, да и грязи хватает в большом городе. А сюда попала, говорит: «Вера, как хорошо у вас. Лавочки стоят, пьяных нет. Тихо, и поздно идти не страшно, и ребятишек отпустить на улицу…». Так и есть.
Того же мнения придерживается и Валентин Дороговцев. Для него Черемушки тоже давно стали родными.
На стройку в Саянах он приехал чуть позже, в 1975-м. Валентин Петрович в свое время служил в группе советских войск в Германии, и в 1964 году, когда уже замаячил дембель, он с несколькими товарищами прочитал в «Огоньке» о том, что на месте будущей Саянской ГЭС начинаются изыскательские работы.
- Мы садимся, сочиняем письмо: мол, хотим поучаствовать, - вспоминает Валентин Петрович, - а там ни адреса, ничего. Можно было, конечно, через редакцию узнать, но мы послали письмо в село Шушенское, секретарю райкома. Долго ждали ответа. Пока ждали, и дембель подошел.
Поехал я домой. Вообще-то я сибиряк, но мне десять лет исполнилось, когда родителями я был увезен в Грузию - тоже, конечно, красивое место, то не настолько ,чтобы очаровать меня больше, чем наша сказочная природа.
В 1965-м я попал на Красноярскую ГЭС, до 75-го там проработал. Потом уже скучно стало, захотелось чего-то нового. Правда, я за эти годы успел потрудиться и на Усть-Хантайской ГЭС между делом, но все же.
В 1975 году приехал сюда. Все, кто приезжает к нам, очаровываются местной природой. Действительно, тут очень красиво. Горы близко, кто-то говорит: давят, - а мне прекрасно на душе! Скалы, тайга, весной козлы дикие орут в пять утра (смеется),
Вы вот спрашиваете об изменениях. В природе, конечно, за эти годы много что поменялось. Вы, например, слышали, как поют дрозды?
Вязью выводили они трели,
Воспевая васильки и зори.
Где же вы родные, где ж теперь вы?
Мне без вас тоска, мне сердцу больно.
Идешь, бывало, на дачу, и в роще, которую сейчас коттеджами заняли, - там они, значит, в двух местах гнездовали и пели. Такая красота! Я, пока они не замолкнут, стою и слушаю.
Как-то мы и марала встречали с супругой. Идем – мы ходили тогда через Черемуховый лог по тропе, - а в тумане что-то стучит, аж селезенка ёкает. Раз – вырисовывается такая гора, я как заору!..
Да и рыбакам было раздолье – и стерлядь ловили, и ленка. Начальство не препятствовало – это, видимо, от Садовского так шло. Там, где эстакада, на бычках трансформаторные подстанции стояли – и мы со спиннингами…
Молодежи было много, здесь же, на стройке, создавались новые семьи, кто-то, как и Валентин Петрович, прибывал в Саяны уже с семейством.
- Помню, приезжала к нам Людмила Сенчина (вообще, у нас много делегаций побывало – и Борис Полевой Черемушки посещал, и Нина Сазонова), глянула – а у нас тут в доме, первом от пристани «Зари», под балконом все уставлено детскими колясками. Она говорит: «Сколько ездила по Советскому Союзу, нигде такого не видела!»…
Сам Валентин Петрович в свое время занимался, в основном, оснасткой жилых домов и промышленно-административных зданий, начинял их сантехникой. Правда, сегодня многое из того, что он строил, скажем, на правом берегу – тот же бетонный завод, - уже утрачено. А ведь там когда-то был самый центр строительства, вспоминает Дороговцев.
- Да, сейчас грустится немного, - признается он, - но это просто у нас ностальгия по молодости. Приезжала-то одна молодежь, а сейчас посмотри – все седые. Хорошее, счастливое, свободное было время. Это потом мы стали ракушками обрастать. Но все равно романтика осталась, воспоминания очень приятные сохранились о тех днях. И я ничуть не жалею, что переехал из теплого края сюда, в Сибирь, в Черемушки. Однозначно, считаю, что жизнь наша прошла не даром.
Комментариев нет
Отправить комментарий